26 апреля 1986 года в 1.23 прогремел взрыв на Чернобыльской атомной станции. Через несколько секунд за ним последовал второй, сорвав и отбросив защитную плиту 4-го энергоблока весом 1200 тонн. В чрево реактора хлынул кислород, вспыхнула графитовая оболочка, произошел выброс продуктов распада. На высоте свыше 1200 метров образовалась так называемая чернобыльская туча...
С того рокового дня прошло уже 27 лет. Герои, посланные по приказу руководства страны бороться с последствиями самой масштабной в истории техногенной катастрофы, навсегда подорвали свое здоровье. Многих уже нет в живых: инфаркты, инсульты, рак – естественные последствия радиационного излучения. О тех страшных днях в зоне отчуждения «Газете» рассказал крымский ликвидатор - генерал-майор внутренней службы Виктор Тимофеев, а также тележурналист Иван Ильенко, освещавший работу Крымского сводного отряда ППС по охране Чернобыльской зоны.
Радиация метила людей и окрашивала кинокадры
В. Т.: Наш отряд обеспечивал пожарную безопасность Чернобыля, Припяти и самой станции. В отряд отбирали лучших: сильных, здоровых, отличников боевой и политической подготовки, владеющих сразу несколькими профессиями. И брали только семейных – после Чернобыля заводить детей было нельзя, потому что они родились бы инвалидами. По этой причине многих беременных женщин, эвакуированных из зоны, врачи уговорили сделать аборты. Были, конечно, и такие, кто не хотел ехать в Чернобыль. Некоторые, будучи уже там, отказывались работать на самой станции. Мы их комиссовали через госпиталь. Со службы их не увольняли, но пятно на репутации, конечно, оставалось. Каждый день был похож на бой – из-за поврежденных кабелей постоянно возникали замыкания и вспыхивали пожары то в машзале, то в уцелевших энергоблоках, то где-то в городе. В некоторых зонах под реактором можно было находиться не более 10 минут. Но что за это время можно потушить? Поэтому оставались дольше, но свой долг выполняли. Питьевую воду и продукты нам привозили, но мыться приходилось в местной водопроводной воде. Что чувствовали тогда? Постоянную сухость во рту, специфический привкус, резь в глазах, обильное потоотделение. Постоянно хотелось спать, пить. Особенно сильно хотелось есть, поэтому сильно набрали вес. Но что поделаешь, организм так боролся с радиацией.
И. И.: На вторую ночь после моего приезда в зону ЧАЭС крымский отряд был поднят по тревоге на тушение пожара возле стены реактора. Подполковник Анатолий Назаренко лихорадочно просматривал журнал, уточняя степень загрязненности радиацией. Я готовил кинокамеру. «Боюсь, что тебя не пустят, участок сильно заражен», – сказал он. И точно, не пустили. Но мне все же удалось отснять 20-минутный фильм о работе наших людей на станции. Снимал на черно-белую пленку, а фильм получился, можно сказать, цветным. Радиация сотворила с ним чудо: кадры выкрасились в красно-коричнево-рыжее изображение. Жаль, что часть из них вырезала цензура, в том числе и огромный, светящийся красным неоном лозунг над станцией «Чорнобильска АЕС працює на комунiзм!». Его к тому времени еще не успели снять. А кинокамеру мне пришлось сдать – сильно фонила.
Подробнее в номере газеты